чтобы ничто не мешало, нажмите F11


«Плагиарт и минимум стиля» — блог и фотки Романа Лежнина

Всё что с нами происходит придумано не нами,
но мы пытаемся выдать это за творение наших рук, души, ума.

Я чувствовал, что иранцы хороший народ, но то, с чем столкнулся, было настоящим откровением. Мы — варвары в сравнении с ними. Персия, персы это тысячелетия непрерывавшейся культуры. Они лишь чуть-чуть шариат. Много более они Омар Хайям, Авиценна и вино шираз, добрый, интеллигентный, гостеприимный народ. Да, революция, с кем не бывает. Но иранцы не пролили и процента от пролитой нами крови.

Революция случилась давно. Сейчас в Иране знакомые нам КГБ, политбюро, добрый генсек и оттепель 60-х.

Хасан Алаи

Догоняет нас джип, с пассажирской стороны из него выходит атлетически сложенный, лет пятидесяти мужчина и, сверкая идеальными зубами, спрашивает, чего мы здесь делаем.
— Гуляем. В Лавидж идём.
— Засветло не успеете. Садитесь.
Джип оказался лесхозовский. Машина периодически останавливалась у незначительных (по российско-непальским меркам) неровностей, Хасан вылезал и пульверизатором рисовал на ямах или выступающих камнях какие-то знаки.
— Дорогу будем ремонтировать. Извините за неудобство.

Хасан показывает Салеху наш путь на плане лесоустройства.

Доехали до кордона, пересели в Хасановскую мазду и отправились в Лавидж. По дороге остановились в чайхане. Чай дело десятое. Думаю, больше всего Хасану хотелось показать нас друзьям.
— Сколько за чай? — спрашиваю, держа в уме южноазиатские разводки.
— Гостям бесплатно.
Прошу Салеха узнать у Хасана, где можно остановиться в Лавидже.
— В какой части деревни предпочитаете, у реки, повыше, у горячих источников?
— У вас ещё и горячие источники есть?!
Машина уже едет в верхнюю часть городка, чтобы нам завтра поменьше идти. Разворачиваемся, едем вниз, останавливаемся у большого дома. Хасан идёт договариваться. Оказывается, мы приехали «на воды». Лавидж городок курортно-бальнеологический, многие жители промышляют сдачей комнат отдыхающим, так что жильё найти не проблема.
— Хасан, сколько я тебе должен?
— Мне? — он дружески хлопает меня по плечу, — мне нисколько. Ему заплатишь, — представляет он хозяина дома.

Ужин в Лавидже, в доме у Саади Аалави. Хозяин справа.
Вкусно! Но про иранскую кухню позднее.

Ценник за отдельный флигель с двумя комнатами, кухней, ужином и завтраком на троих оказался не низким, но вполне приемлемым. Сославшись на семейные обстоятельства, Хасан извинился, что не сможет с нами отужинать, и сказал, что завтра приедет с гидом. Без гида заблудиться можно. Расходы на гида в нашу смету не входили, но сопротивляться я не стал.

Покажи твоё моё

Пошли смотреть, что за горячие источники такие. Билет — копейки. Рядом с кассой коллектор, специальное окошко, чтобы народ видел, в чём его купают. Фотоаппараты строго запрещены. Горячая вода в клубах пара и лёгком запахе сероводорода хлещет из толстой трубы и распределяется по бассейнам: направо в женские, налево в мужские.
— У Вас моё есть? — спрашивает Яну кассир.
— Чьё? Нету…
— Надо приобрести. Базар вон там.
Моё оказалось купальником. Закон суров — без моё нельзя. Даже мужикам. Надо сказать, Яна уже купалась в Иране, в море, за чодором, в нижнем белье. Исключительно из этнографического интереса я тогда спросил её, в чём там женщины одеты.
— Кто в купальниках, кто без.
— И что, бреют ли они лобки? Ну хоть стригут как-то? Это же показатель.
— Слушай!.. Прости, не заметила…
Ну вот! Тогда я почувствовал себя учёным, опрокинувшим чашку Петри с уникальной культурой на грязный пол.

Об этом досадном ощущении я напомнил Яне ещё до покупки билетов, а тут вдруг это её моё! Ну ладно, как-нибудь в следующий раз…

Мы посетили базар, приобрели Яне обновку и вернулись баню, Яна налево, я и Салех направо. Моё у мальчиков было своё. Перед тем, как одеть моё, обязателен душ. Я не знал, меня бдительно выловили.

В бане все мужчины одеты, большинство в шортах или в футбольных трусах. Самые продвинутые в плавках-шортах. К коротким плавкам персы относятся как техасцы к стрингам, но при этом нежно делают друг другу массаж. Вода в бассейне очень горячая, на грани болевого порога, как в нашей парной, долго не высидишь. Посетители общаются активно, но тихо. Железными шайками никто не гремит за их отсутствием.

Эх, такой бы кайф на послевосхождения!

Выходим. Распаренная Яна уже поджидает.
— Ромик! Они голые! Никаких моё! Бреют!!! — и принялась рассказывать дальше, какой произвела фурор.

Н-даа… Не заглядывает, видать, мулла в женскую баню.

Ясер Аалави и Мирхаман Ибрагим Сафари

Утром Хасан привёл двух гидов. Сказать по правде, у меня никогда не было проблем с ориентированием, но иранцы сочли, что с бригадой помошников безопаснее. В лесу дикие звери и могут быть нехорошие люди. Ладно, покорюсь на время судьбе.

Я вежливо отклонил предложение Хасана подвезти всю экспедицию поближе к лесной тропе, мотивировав тем, что треккеры любят ходить пешком и вдобавок интересуются этнографией. Мы обнялись, я пообещал вернуться через год. Пятеро выдвинулись в сторону Мирхаманда, деревни-тёзки одного из наших сегодняшних гидов. Лес был прекрасен, и мне довольно скоро удалось избавиться от навязчивой мысли, что неплохо бы было ограничить зарплату гидов сотней долларов, не такое уж большое попадалово на двоих клиентов.

Мирхаман и Ясер. Сдаётся, в одного из них Яна влюбилась :)

Парни нам понравились. Оба они были лесниками, предмет знали прекрасно, рассказывали, где какие деревья растут, какие птицы-звери живут, показывали родники и прочие чудеса. Мирхаман нёс Янин рюкзак, Ясер постоянно предлагал забрать мой. Я оправдывался спортивными целями.

На привале мы соревновались, у кого вкуснее чай, угощали друг друга своими запасами, раскрывали коммерческие и семейные тайны. Ясер и Мирхаман сопровождали нас шесть часов, от 700 до 2200 метров над уровнем моря, пока мы не вышли из зоны леса на мирхамандскую дорогу. Теперь гиды за нас не волновались, потому что дальше идти никуда не сворачивая. Расставаться было грустно, Яна даже чуть не заплакала. Я отсчитал, на мой взгляд, справедливую сумму. Ясер и Мирхаман даже не взглянули на деньги. Отказались категорически, как я не упрашивал.

Гиды уходят вниз.

Хусейн Петрович

Петрович нагнал нас за пару километров до Мирхаманда.
— Чего происходит?
Мы обрисовали ситуацию.
— Нечего искать, едем ко мне.
Мы залезли в лохматую престарелую Мазду. Теперь я знаю, где дизайнеры 412-ого Москвича черпали своё вдохновение.

Петрович оказался простым автомехаником, причём очень бедным, при всех трёх его кирасиновых самоварах и двух электрических печках. Из мест, где нам довелось провести ночь, его жилище было самым скромным. Даже скудным. Самый искренний и трогательный, он старался как мог изо всех своих холостяцких сил. Спали мы все в единственной комнате, она же служила Петровичу кухней. Спали как все иранцы — на полу. Утром Янка послала меня в деревенскую лавку за подарком. Подарок получился шикарным — мы вручили Хусейну Петровичу 3-килограммовую рамку с великолепным иранским мёдом и уговорили взять ещё денег.

Самый дорогой наш иранский ночлег в самой бедной деревне Мирхаманд.

Петровичем мы прозвали Хусейна за то,
что он похож на одного нашего очень хорошего друга.

Дед и внуки из Намара

— Деда, зачем ты пустил этих людей в наш дом? Их женщина ходит с непокрытой головой.
— Не осуждай их, внучек. Дикий народ! У них свои обычаи. Помни, гостей нам посылает Бог.