Возникновение Тибетской империи

Произведя нехитрые подсчеты, базирующиеся на тибетской хронологии, можно предположить, что возникновение Ярлунгской династии относится к рубежу II-I вв. до н.э. [Haarh 1969, 131]. Но не легендарно-мифологическая, а фиксированная история тибетцев начинается лишь через много столетий. «Фиксированная» — значит имеющая письменные источники. Однако зависимость от подобных источников для историка тоже чревата ошибками и необъективностью. Летописцы прошлого писали о том, что было важно и интересно им. Например, о царе Тагринянцзиге многие тибетские хроники сообщают только то, что он был слепым и вылечился у шамана, о Намрисронцзане — что при нем в Тибете познакомились с китайской медициной, а о великом царе Сронцзангампо — что он распространил в Тибете буддийскую веру и женился на китайской и непальской принцессах. Неужели это было главным делом прославленных царей?

Известно, что дед Сронцзангампо — Тагринянцзиг (VI в.) не отличался особым могуществом. Он правил всего шестью племенами из двенадцати, которые пришли в подчинение еще к Няти-цзанпо. Его резиденция была перенесена из дворца Юмбулаг в старый замок Чинба, что, похоже, было результатом его поражения в распрях. Ему пришлось вести ожесточенную борьбу с соседними княжествами. Когда же он наконец договорился о союзе с двумя вождями с целью свергнуть их могущественного сюзерена и принять под свое покровительство, то неожиданно умер.

Его сын Намрисронцзан (конец VI — начало VII в.) был более решителен. Это при нем началось строительство большого тибетского государства. Правда, говорят, что решающую роль в этом сыграл его талантливый министр Кхьюнпо-Пунсад-Зуцзэ [Beckwith 1993, 17]. Тем не менее Намрисронцзан стал подчинять себе соседние княжества одно за другим. Сначала присоединил княжества Центрального Тибета, возглавляемые влиятельными кланами. Затем — и более отдаленные земли на западе, севере и востоке Тибета. Так, его вассалами частично стали Сумпа и Шаншунг, а также Дагпо, Конгпо, Мьянпо. По некоторым данным, при Намрисронцзане тибетское государство простиралось от хребта Тангла на севере до Бутана и Непала на юге и от Джекундо на востоке до истоков реки Цангпо на западе (территория, почти совпадающая с границами современного ТАР, если не считать северных, ненаселенных районов!) [Thomas 1957, 7].

Так началось правление самого знаменитого тибетского царя Сронцзангампо (617-649). Ему сразу пришлось подтвердить свои права на все территории, подчиненные царской власти при его предках. После смерти Намрисронцзана, отравленного, как говорят источники, ядом, началось восстание. Вожди полу автономных княжеств, почувствовав ослабление центральной власти, перестали ей подчиняться. Сронцзангампо, несмотря на юные годы — ему было 13 лет, — проявив и мужество и жесткость, подавил его. Затем он стал расширять свои владения. На северозападе полностью завоевал племена цянов, потом — страну Сумпа, которая, согласно хроникам, сдалась без сопротивления его «великому министру» Манпочже-Шаннангу. Подчинил часть туюхуней, часть — оттеснил за озеро Кукунор. Появился на границах Китая, вторгнувшись в земли современных провинций Ганьсу и Сычуань. Другим направлением его завоеваний был запад, где он окончательно присоединил к себе Шаншунг. На юге вассалом Тибета стал Непал. Когда тесть Сронцзангампо, непальский царь Амшуварман, скончался, его законный преемник также «неожиданно умер». Трон перешел к другой династии. Но вмешался Сронцзангампо, который помог вернуть трон в «правильные» руки. Понятно, что новый царь был благодарен тибетскому царю. В благодарность он стал его вассалом.

Другой эпизод из времени правления Сронцзангампо тоже очень характерен. В 648 г. китайский император Тай-цзун отправил посольство к индийскому царю Харшавардхану, владения которого находились в Северной Индии. Этот индийский царь был известен как покровитель буддизма, в свое время благосклонОснователь Тибетской империи царь Сронцзангампо но отнесшийся к знаменитому китайскому пилигриму Сюаньцзану. Но когда китайский посол прибыл в Индию, Харшавардхана уже умер. Власть в стране узурпировал Арджуна, владетель небольшого царства. Он решил, что посольство, шедшее с дружественными намерениями к его предшественнику, представляет для него опасность, и перебил послов. Глава китайского посольства смог бежать в Непал. Узнав о таком отношении к другому своему тестю и союзнику — китайскому императору, Сронцзангампо снарядил конницу, настоял на том, чтобы к нему присоединился непальский царь, и совместными усилиями разбил Арджуну.

Как мы видим, влияние и сила Сронцзангампо к концу его царствования были велики. Это позволило на равных вести с соседями политику не только войны, но и мира. Царь Тибета установил вполне дружественные отношения с танским Китаем, хотя это, естественно, не исключало военных стычек. Жизнь есть жизнь, а значит, без войны не обойтись. И военные конфликты между Китаем и Тибетом происходили непрерывно. Однако, как сообщает «История династии Тан», сыновья тибетских князей учились в Китае. Китайские ученые служили тибетскому двору. С китайского языка стали переводиться книги. Китай и Тибет обменивались посольствами. Шла торговля. Тибет поставлял в Китай золотые и серебряные изделия, шерсть, Китай — чай, шелк, продукты ремесел.

Основатель Тибетской империи царь Сронцзангампо

Однако, если сравнить военные завоевания Сронцзангампо с тем, что сделал его отец, они выглядят не особенно значительными. Во всяком случае, китайские историки первым из тибетских царей упоминают Намрисронцзана — именно он стал известен им как могущественный властитель тибетцев. При нем был дан импульс к объединению и захвату новых земель. Почему же вся тибетская история все-таки начинается с царя Сронцзангампо, почему он, а не кто-то другой остался в памяти тибетцев великим, первым, могущественным, славным? Да потому что Сронцзангампо, во-первых, установил сильную центральную власть. Во-вторых, он стал «обустраивать» государство, возводить его. На «скелет» военно-племенного союза, каким в большей или меньшей мере достался ему Тибет, он стал «наращивать мясо» государственных институтов. В-третьих, он встал вровень со своими соседями, имевшими государственность с незапамятных времен. И в-четвертых, при нем в Тибете начались значительные культурные преобразования, символом которых он и стал.

Тибетское государство во многом было построено по типу, существовавшему до и после Тибетской империи в Центральной Азии. Каждый владетель удела (или княжества) подчинялся царю и был его «министром» и «генералом» одновременно. Такой «министр-генерал» был ответствен за свои земли, за налоги и за организацию военных отрядов в случае необходимости. Все территории были поделены на три части — центр и два крыла. (Потом были прибавлены еще два.) Существовала десятичная система организации армии, когда десять десяток составляют сотню и т.д. Царская власть была сакральной и связывалась с представлением о том, что царь был послан, рожден, назначен Небом. Из истории известно, что такая модель государства позволяла создавать могущественные империи, такие, как империя Чингис-хана, но вела к их быстрому распаду, так как не разрушала родоплеменных структур, которые постоянно стремились отложиться от центральной власти.

Сронцзангампо не смог, конечно, полностью реформировать государственную власть. Но он предпринял некоторые шаги, направленные на укрепление власти царя и ограничение влияния «вождей-министров». Он провел административно-территориальную реформу. Назначил шесть наместников в шесть больших округов, что ограничивало «власть на местах». Например, его любимый министр из клана Гар Тонцзанюлзунг был управителем Уй-Цзана — центрального района Тибета. Такие наместники были отправлены в Шаншунг, в Сумпа и Кхам и др., где они провели новое распределение земель [Shakabpa 1967, 27-28]. Сронцзангампо пожаловал особо отличившимся сановникам земли в «новых» районах, устроил там государственные наделы. Затем он учредил министерства — обороны, казны, — суд и пр. Некоторые источники пишут, что было назначено более трехсот министров [Ancient Tibet 1986, 194]. При дворе он поставил специальных министров и гвардию. Организовал пограничные войска. Установил шесть рангов для чиновников. В общем, Сронцзангампо создал регулярную армию и бюрократический аппарат. А известно, что если к этому прибавить еще народ и земли, законы и тюрьмы, герб и внешние сношения, это и будет тем, что называют государством.

Народ и земли в Тибете были. Кстати, Сронцзангампо перенес столицу из долины Ярлунг, его родовой обители, в долину реки Кьичу, закрепляя тем самым свои общетибетские притязания. Он возвел там крепость Раса («Место, окруженное оградой»), которая стала позже именоваться Лхасой («Место богов»). На горе Марпори построил белый дворец, который был позже перестроен Пятым далай-ламой и стал носить имя Потала.

Тюрьмы и законы были тоже. Традиция указывает на то, что в этот период был составлен свод законов, упорядочивавших административное, военное, территориальное управление государством. Эти законы, которые называют законами Сронцзангампо, не дошли до нас в оригинале, но их неоднократно цитируют более поздние исторические сочинения. А тибетское общество жило по ним вплоть до последнего времени.

Теперь о контактах с соседями. Отношения с внешним миром при Сронцзангампо развивались чрезвычайно интенсивно, и не только в виде войн. Когда тибетцы завоевали обширные территории, они соприкоснулись с несколькими крупными культурами — индийской, персидской, китайской, кочевой тюрко-монгольской. Они познакомились со многими достижениями мировой цивилизации и стали быстро перенимать их. В частности, тибетские авторы говорят, что Сронцзангампо ввел в Тибете буддизм. Это они ставят в заслугу своему царю даже в большей степени, чем его военные завоевания и политические реформы. И это действительно было важным событием для Тибета.

Но прежде чем перейти к тому, как буддизм проник в Тибет, следует, наверное, сказать несколько слов о самом вероучении, хотя, конечно, попытка описать одну из величайших религий мира на двух-трех страницах может показаться и не вполне серьезной.

Несколько слов о вероучении вынесены на страницу Буддизм.

Вот такая религия пришла к тибетцам в VII в. Историки не любят писать о том, о чем уже много раз было сказано их предшественниками. Опровергать, возражать, открывать, доказывать, конечно, интереснее. Современный буддолог Х.Гюнтер считает, что к середине VII в. тибетцы уже перевели на свой язык большую часть буддийских текстов. Официальная тибетская история вводит нас в заблуждение, говорит он. Как могли тибетцы за двадцать лет перевести огромный корпус сложных философских текстов? То, что они были знакомы с буддизмом намного раньше, не вызывает никаких сомнений. Как видим, Х.Гюнтер не согласен с общепринятой точкой зрения о проникновении буддизма в Тибет в VII в. [цит. по: Дылыкова 1986, 7]. Распространенное мнение опровергает также, но уже «с другой стороны» русский историк  в.А.Богословский: «Надо… очень осторожно подходить к сообщениям более поздних авторов-буддистов, стремившихся к возвеличению Сонг-цэн-гам-по — первого „царя веры" в Тибете. Характерно, что, чем ближе жил автор к рассматриваемому периоду, тем меньше он писал о "деяниях" Сонг-цэн-гам-по в пользу "учения", и таковые, например, вообще отсутствуют в тибетской хронике из Дуньхуана (X-XI вв.). При Сонг-цэн-гам-по буддизм не играл почти никакой роли в жизни Тибета. Видимо, и "заслуги" Сонг-цэн-гам-по если и не ограничивались терпимостью к проповеди буддизма, то едва ли были большими, чем простое сочувствие. При Сонг-цэн-гам-по и длительное время после него буддизм был чужд тибетскому народу» [Богословский 1962, 40]. «Вполне вероятно, что несколько буддийских учителей получили известность при Сронцзангампо, хотя император был больше заинтересован в культурных, чем в чисто религиозных аспектах индийской религии», — пытается быть не столь категоричным Х.Хофман [Hoffmann 1990, 379]. Я согласна и с тем, и с другим, и с третьим. И с концепцией официальной тибетской историографии — тоже. История всегда шире наших представлений о ней. Мне кажется, что здесь верно всё — и то, что тибетцы познакомились с буддизмом намного ранее периода правления Сронцзангампо, и то, что при Сронцзангампо «буддизм был чужд тибетскому народу», и то, что при нем тем не менее он был введен в Тибете.

Как бы ни были порой фантастичны сообщения тибетских авторов, они всегда содержат информацию, которую нельзя не принимать во внимание. А она нам рассказывает следующее. Однажды Сронцзангампо было видение: у царей Китая и Непала есть чудесные статуи Будды, которые могут помочь ему распространить учение Будды и усмирить воинственный тибетский народ. Он решает жениться на их дочерях, с тем чтобы в приданое получить эти статуи. Сначала он послал своего министра Гар-Тонцзанюлзунга в Непал. Царь Непала Амшуварман отнесся к этой затее скептически и отказал царю диких варваров. Однако министр Гар убедил царя Непала в том, что Сронцзангампо — могущественный монарх, и непальская принцесса Бхрикути прибыла в Тибет, привезя с собой статую восьмилетнего Будды. В тибетских сочинениях непальскую принцессу часто называют Балса, что означает «Непальская невестка». Затем министр Гар отправился к китайскому императору. Это был второй император династии Тан — Тай-цзун. Тот тоже сначала не захотел отдавать свою дочь тибетцу, считая, что лучше получить в зятья богатого персидского принца или могущественного тюркского владыку. Он устроил испытания, в которых победил Гар. Как ни сопротивлялась китайская принцесса Вэньчэнь, ей тоже пришлось отправиться в Тибет. Вместе со статуей двенадцатилетнего Будды. Ее тибетцы стали называть соответственно «Китайской невесткой» — Чжаса, хотя часто употребляют и имя Кончжо, происходящее от китайского «гунцзы» («принц», «принцесса»).

Две принцессы, правоверные буддистки, вместе со своим мужем, который, конечно, тут же проникся их верой, стали насаж- дать буддизм в Тибете. Во-первых, они привезли с собой различные буддийские трактаты, которые тибетские переводчики стали переводить на тибетский язык. Есть поверье, что даже сам Сронцзангампо на три или пять лет удалился от государственных дел, чтобы переводить буддийские книги. Во-вторых, для двух статуй были построены храмы в Лхасе: для китайской статуи — Рамоче, а для непальской — Цуглагкханг, который позже стал главной святыней Лхасы — Чжокхангом. В-третьих, китайская принцесса увидела, что земля Тибета похожа на демона невежества, лежащего на спине. Чтобы победить этого демона темноты, надо было пригвоздить его так, чтобы он не смог пошевелить ни рукой, ни ногой. Для этого стали строить буддийские храмы на «плечах», «руках», «ногах» демона. Например, «правое плечо» демона оказалось в Ярлунге, где был воздвигнут храм Кхабруг, «левый локоть» — в Лхобраге, где построили храм Лхобраг-кхомтхинг, и т.д.

Непальская принцесса никак не поспевала за китайской, которая особенно усердствовала в проповеди буддизма и постройке храмов. Но ей тоже очень хотелось распространять буддизм. Поэтому она использовала некоторые уловки, чтобы воспрепятствовать исполнению супружеских обязанностей китайской принцессой. Без этих отношений китайская принцесса, естественно, не смогла продолжать так быстро строить храмы, так как помощь царя ослабела. За период, длившийся с 641 по 646 г., непальская принцесса смогла принести тоже много пользы буддийской вере и тибетскому народу.

Некоторые ученые считают, что факт женитьбы Сронцзангампо на непальской принцессе не имеет под собой достаточно доказательств и, возможно, является позднейшим мифом, созданным буддийской пронндийской традицией в противовес рассказу о китайской принцессе [Tucci 1962].

Если постараться перевести язык легенды на язык истории, то получится следующее. Тибет в VII в. был практически полностью окружен буддийским миром. Непал и северная часть Индии были по большей части буддийскими. На западных и северо-западных границах Тибета лежали Кашмир, Хотан, Куча, Карашар, Кашгар — в то время процветающие буддийские страны и города. Далее — танский Китай, где буддизм был широко распространен. Тибетцы не могли не познакомиться с этим вероучением во время «войны и мира» с таким окружением.

Сронцзангампо заключил несколько династических браков. Он, в частности, был женат на женщинах из знаменитых кланов Руёнг и Монг, а также на тангутской принцессе. Все эти браки имели целью закрепление союзнических отношений. Женитьба на непальской и китайской принцессах была важна для правителя молодого государства с политической точки зрения. Это означало, что старые, могущественные царства на границах Тибета признавали тибетского царя, его силу. Например, на китайскую принцессу претендовал и вождь туюхуней, но тибетский царь разгромил его армию и получил жену как сильнейший. Правда, при этом он разгромил и китайскую армию. Конечно, эти браки были нужны Сронцзангампо совсем не для принятия буддизма. Однако принцессы были действительно буддистками из буддийских стран. Они привели с собой многочисленные свиты, в которых были ученые и монахи. Вместе с ними появились различные предметы роскоши и культа. Без сомнения, они способствовали принятию в Тибете буддизма.

Буддизм получил распространение в Тибете сначала в кругу чиновников и аристократов, так как был востребован молодым тибетским государством: это была объединяющая сила. Как уже говорилось выше, Тибет состоял из множества мелких княжеств. У каждого княжества — свой вождь, свой народ, своя земля, своя армия. Если у него еще и свой бог, то управлять этим княжеством очень трудно — нужно постоянное и мощное военное давление. Поэтому для объединения страны буддизм был очень выгоден. С его помощью можно было хоть немного пригнуть головы мно- гочисленным шаманам и оракулам, которые вещали голосами местных божеств, т.е. ограничить власть мелких князей — их хозяев. С его помощью можно было объяснить всему народу, кто — главный бог и кто говорит от его имени. В общем, «большая» религия как «большая» идеология открывает массу возможностей.

Но, безусловно, буддийское вероучение не стало главной религией тибетцев сразу и навсегда в VII в. Во-первых, можно сказать, оно не захватило его и по сей день, потому что тибетский буддизм — это не совсем то вероучение, которое существовало на родине Будды. Во-вторых, история не оставила нам имен крупных буддийских проповедников в Тибете вплоть до VIII в., а буддийская историография относится к своим учителям исключительно трепетно. А в-третьих, когда это адепты уходящей идеологии отдавали свои трибуны новой идее с радостью и смирением? Конечно, бонские священники отчаянно сопротивлялись буддизму.

Буддизм стал великим культурным прорывом для Тибета. Он создал то русло, по которому в эту далекую страну потекли «достижения цивилизации». Сами тибетцы говорят, что заимствовали из Китая и Миньяга (Тангутское княжество) счет и астрологию, из Индии — буддийские тексты, из Хотана и у тюрок — юридическое право, из Непала — навыки торговли. Однако они не называют многих вещей, а главное — забывают письменность, которая, безусловно, является одним из основных таких «заимствований».

Еще в начале своего правления Сронцзангампо ощутил настоятельную необходимость в письменности, которая бы позволила ввести в Тибете законы, этические и административные. Тибетцы утверждают, что письменность нужна была в первую очередь для религиозной деятельности. Однако некоторые современные исследователи сомневаются в этом, отдавая предпочтение в качестве причины ее введения административно-деловой необходимости [Богословский 1962, 38]. Я думаю, что резко разграничивать эти причины не следует. Возникновение сильного государства сразу потребовало и универсальной религии, и дееспособной администрации. Но не надо сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что тибетцы заимствовали письменность именно из Индии, откуда к ним пришел буддизм, а не из Китая, хорошо известного своей бюрократической системой. Так или иначе, Сронцзангампо направил своего сановника Тхонми-Самбхоту с шестнадцатью юношами на север Индии, по-видимому в Кашмир, для изучения индийского письма. Шестнадцать юношей умерли, а Тхонми-Самбхота остался жив и создал тибетское письмо.

Читать далее: Тибетское письмо.